36 размер детской одежды это какой русский: Таблица детских размеров одежды по возрасту, росту, весу. Интернет магазин одежды для детей Чудо Мое

Руководство по стандартным размерам | Андааз Фэшн

Похоже, в вашем браузере отключен JavaScript.
Для использования функций этого веб-сайта в вашем браузере должен быть включен JavaScript.

Местный центр возврата в Лондоне
Узнать сейчас → Сверхбыстрая отправка — Продукты
Узнать сейчас → Одежда больших размеров + бесплатный индивидуальный пошив
Узнать сейчас →

Руководство по стандартным размерам для женщин

Таблица стандартных размеров для мужчин

Andaaz Size	S	M	L	XL	2XL	3XL	4XL	5XL
Andaaz Size	43	45	47	49	51	53	55	57
Размер груди (дюймы)	43	45	47	49	51	53	55	57
.	44	46	48	50
Kurta Length (inches)	42	43	43	45	46	46	47	47

Таблица стандартных размеров для девочек

Таблица стандартных размеров для мальчиков

Размер Andaaz	2	3	4	5	6	7	8		10
Возраст в году (ок. )	7+	8+	9+	10+
Garment Chest Size (inches)	26	28	30	32	34	36	38	40	42
Body Chest size (inches)	18	20	22	24	26	28	30	32	34
Kurta Length (inches)	20	22	24	26	28	30	32	34	36

Наверх

‘Пасть медведя’: украинских беженцев отправили в Россию

НАРВА, Эстония (AP) — Наталья Задоянова несколько недель не могла связаться со своим младшим братом Дмитрием, который оказался в ловушке в осажденном украинском портовом городе Мариуполь.

Российские войска разбомбили детский дом, где он работал, и он с десятками других ютился в промерзшем подвале здания без дверей и окон. Когда она в следующий раз услышала от него, он был в слезах.

— Я жив, — сказал он ей. «Я в России».

Дмитрию Задоянову предстояла следующая глава опустошения для жителей Мариуполя и других оккупированных городов: насильственное переселение в Россию, ту самую нацию, которая убивала своих соседей и обстреливала почти дотла их родные города.

Около 2 миллионов украинских беженцев были отправлены в Россию, по данным как украинских, так и российских официальных лиц. Украина преподносит эти поездки как вынужденную переброску на вражескую территорию, что считается военным преступлением. Россия называет их гуманитарными эвакуациями жертв войны, которые уже говорят по-русски и благодарны новому дому.

Расследование Ассошиэйтед Пресс, основанное на десятках интервью, показало, что, хотя картина более тонкая, чем предполагает украинское правительство, многие беженцы действительно вынуждены отправиться в сюрреалистическую поездку в Россию, по пути подвергаясь нарушениям прав человека, раздетые документов и оставили в замешательстве и потеряли о том, где они находятся.

Злоупотребления начинаются не с дула в голову, а с отравленного выбора: Умереть в Украине или жить в России. Те, кто уходит, проходят ряд так называемых пунктов фильтрации, где обращение варьируется от допроса и обысков с раздеванием до того, что их дергают в сторону и больше никогда не видят. Беженцы рассказали AP о пожилой женщине, которая умерла от холода, ее тело распухло, а эвакуированного избили так жестоко, что ее спина была покрыта синяками.

Тех, кто «прошел» фильтрацию, приглашают жить в Россию и часто обещают выплату в размере около 10 000 рублей (170 долларов США), которую они могут получить или не получить. Иногда у них отбирают украинские паспорта, а взамен предлагают шанс получить российское гражданство. А иногда их заставляют подписать документы, осуждающие украинское правительство и военных.

РЕКЛАМА

Те, у кого нет ни денег, ни связей в России — большинство, по мнению большинства, — могут идти только туда, куда их посылают, на восток, даже в субарктику. Более 1000 человек находятся так же далеко, как Хабаровск и Владивосток, а это 10-дневная поездка на поезде до края Тихого океана, по словам людей, с которыми общалось AP, которые видели несколько поездов, прибывающих за несколько недель войны.

Однако расследование AP также обнаружило признаки явного несогласия внутри России с утверждением правительства о том, что украинцев спасают от нацистов. Почти все опрошенные AP беженцы с благодарностью отзывались о россиянах, которые незаметно помогли им сбежать через тайную сеть, получить документы, найти убежище, купить билеты на поезд и автобус, обменять украинские гривны на российские рубли и даже таскать импровизированный багаж, в котором находится все, что осталось. своей довоенной жизни.

Расследование является самым обширным на сегодняшний день по переводам, основанным на интервью с 36 украинцами, в основном из Мариуполя, которые уехали в Россию, в том числе 11 все еще там и другие в Эстонии, Литве, Польше, Грузии, Ирландии, Германии и Норвегии. AP также использовало интервью с российскими подпольными добровольцами, видеоматериалы, российские юридические документы и российские государственные СМИ.

История 32-летнего Задоянова типична. Измученный и голодный в подвале в Мариуполе, он, наконец, принял идею эвакуации. Русские сказали ему, что он может сесть на автобус до Запорожья в Украине или Ростова-на-Дону в России.

Они солгали. Автобусы ходили только в Россию.

По дороге российские власти обыскали его телефон и допросили, почему он крестился и испытывает ли он сексуальные чувства к мальчику в лагере. Человек с российского государственного телевидения хотел привезти его в Москву и заплатить ему за клевету на украинцев, но он отклонил это предложение. Люди с видеокамерами также просили прибывающих детей рассказать о том, как Украина обстреливает собственных граждан.

«Это было стопроцентное тактическое давление», — сказал Задоянов. «Почему дети? Потому что ими гораздо легче манипулировать».

Затем его, пятерых детей и четырех женщин отвезли на вокзал и сказали, что их пунктом назначения будет Нижний Новгород, еще глубже вглубь России, 1300 километров (800 миль) от границы с Украиной. Из поезда Задоянов позвонил своей сестре Наталье в Польшу. Ее паника возросла.

Сойди с поезда, сказала она ему. Сейчас.

_____

РЕКЛАМА

ПРОДУМАННАЯ СТРАТЕГИЯ

Перемещение сотен тысяч людей из Украины является частью продуманной и системной стратегии, изложенной в документах российского правительства.

«Экстренный массовый заказ» описывает «распределение» 100 000 украинцев в одни из самых отдаленных и бедных регионов России. Никто не должен был быть отправлен в столицу, Москву.

Через интервью с беженцами, сообщения СМИ и официальные заявления AP подтвердил, что украинцы получили временное жилье более чем в двух десятках российских городов и населенных пунктов и даже были доставлены на неиспользуемый химический завод в Башкортистанской области, 150 километров (100 миль) ) от ближайшего крупного города. Один беженец, Богдан Гончаров, рассказал AP, что около 50 украинцев, с которыми он путешествовал, были отправлены в Сибирь, так далеко, что они практически исчезли с небольшим шансом спастись.

Украинка также сообщила, что ее пожилых родителей из Мариуполя отправили в Россию и велели переехать во Владивосток, на другой конец страны. Российские пограничники не выпускали ее отца из России, потому что у него еще было советское гражданство со старых времен, а также украинские документы на жительство.

Многие украинцы остаются в России, потому что, хотя технически они могут свободно уехать, им некуда идти, нет денег, нет документов или нет возможности преодолевать расстояния в огромной стране, вдвое превышающей по размерам Соединенные Штаты. Некоторые опасаются, что если они вернутся, Украина привлечет их к ответственности за то, что они отправились к врагу, — опасения, поощряемые российскими официальными лицами.

Другие говорят по-русски, у них там семья и связи, которые они считают сильнее, чем их связи с Украиной. Одна женщина рассказала AP, что ее муж был русским, и она чувствовала себя более желанной в России.

РЕКЛАМА

Семья Людмилы Болбад вышла из Мариуполя и оказалась в Таганроге в России. Семья говорит по-русски, а город Хабаровск, расположенный почти в 10 000 км от Украины, предлагал работу, специальные выплаты для переезда на Дальний Восток и возможное российское гражданство. Им нечего было терять, они взяли 9- однодневная поездка на поезде по одной из самых пустынных территорий мира в город, который намного ближе к Японии, чем к Украине.

Болбад и ее муж нашли работу на местном заводе, так же, как она работала на металлургическом комбинате «Азовсталь» в Мариуполе. Мало что еще произошло, как они надеялись.

Они без колебаний сдали свои украинские паспорта в обмен на обещания российского гражданства, только чтобы узнать, что арендодатели не будут сдавать украинцам без действительного документа, удостоверяющего личность. Обещанные платежи за покупку дома приходят медленно, и они вместе с сотнями других мариупольцев застряли в захудалой гостинице с едва съедобной едой. Но Болбад планирует остаться в России и думает, что Украина назовет ее предательницей, если она вернется.

«Теперь мы здесь… мы пытаемся как-то вернуться к нормальной жизни, подтолкнуть себя начать жизнь с чистого листа», — сказала она. «Если вы пережили (войну), вы это заслужили и должны двигаться вперед, а не останавливаться».

Причины, по которым Россия депортирует украинцев, не совсем ясны, считает глава Центра гражданских свобод в Украине Александра Матвийчук. Одна из целей, по-видимому, состоит в том, чтобы использовать беженцев в пропагандистских целях, чтобы убедить россиян в необходимости войны на Украине, заставив их дать показания против Украины.

«(Украинцы) в Российской Федерации чрезвычайно уязвимы», — сказала она. «Россия пытается использовать этих людей в полулегальной войне против Украины, чтобы собрать какие-то показания от людей, которые не имеют права сказать «нет», потому что боятся за свою безопасность».

Депортация местных жителей с оккупированных территорий также открывает путь россиянам для замены их лоялистами, как это было в Крыму, считает Матвийчук. И Россия может захотеть, чтобы русскоязычные украинцы заселили ее собственные изолированные регионы с депрессивной экономикой.

Иван Завражнов описывает ужас пребывания в России и неизвестности, куда он попадет. Продюсер проукраинской телекомпании в Мариуполе, он прошел через фильтрацию только потому, что чиновники так и не удосужились подключить его разряженный сотовый телефон. Ему удалось сбежать, и он оказался на пришвартованном пароме «Изабель» в городе Таллинн в Эстонии вместе с примерно 2000 других украинцев.

«Это какая-то непонятная лотерея — кто где и что решает», — сказал он. «Ты понимаешь, что идешь как бы в пасть медведя… государства-агрессора, и оказываешься на этой территории. … У меня не было ощущения, что я в безопасности в России».

_____

ОСТАНОВКА ДЛЯ ФИЛЬТРАЦИИ

Беженцев, направляющихся в Россию, допрашивают на нескольких остановках, что и русские, и украинцы называют «фильтрацией». Каждый раз какие-то отсеиваются.

У них снимают отпечатки пальцев и фотографируют, что правительство Украины называет сбором биологической информации. С некоторых снимают одежду, а те, у кого есть татуировки, раны или синяки от боеприпасов, подвергаются особому контролю. Телефоны конфискуются и иногда подключаются к компьютерам, что вызывает опасения, что установлено программное обеспечение для отслеживания.

Семья Ковалевских уехала из Мариуполя после того, как в неосвещенном подвале съела холодные объедки и увидела гноящиеся язвы на немытой коже. При первой фильтрации они затаили дыхание и со страхом подумали о фото и видео, которые старшая дочь перенесла с телефона на флешку, спрятанную среди их вещей.

Ей никогда не приходило в голову удалить свои контакты. Когда российский солдат обыскал ее телефон, он остановился на том, что был указан как «Командир», и отвел ее в сторону.

Объяснила, что «командир» не военное соединение, а начальник молодежного лагеря, где она проработала два года. Объяснение было удовлетворительным — на этот раз. Но они не знали, сколько еще раз их будут допрашивать — Хьюман Райтс Вотч выявила 14 пунктов фильтрации на территории Украины, контролируемой российскими войсками.

Следующей остановкой было Виноградное, названное в честь его виноградников, но теперь одно из мест массовых захоронений, установленных Россией для тысяч погибших в Мариуполе. В палатке было холодно и удушающе тесно, и запах гниющей плоти ударил им в ноздри. Ночью в минус 9 умерла пожилая женщина-градусная (15 градусов по Фаренгейту) температура, ее тело опухло.

Мать, Виктория Ковалевская, выглянула в соседнюю палатку и увидела деревянный ящик, который солдат уронил на землю. Внутри были отрубленные конечности.

Наконец семья добралась до российского города Таганрога. На вопрос российских чиновников о том, почему они уехали из родного города, мать больше не могла сдерживаться.

«Мы не уходили; нас депортировали, — раздраженно ответила она. «Военные погрузили нас в машины и увезли».

Десятки мариупольцев получили право бесплатного проезда на поезде до двух российских городов: Волгограда, примерно в 600 км восточнее, или Пензы, вдвое дальше.

«Иди туда, куда тебе скажут», — услышали они.

Семья Ковалевских оказалась в числе счастливчиков – они прошли фильтрацию.

На допросе в Донецке мариупольской милиционерке завязали глаза и отвезли в Йолоневскую, рассказала она «АП». Там она видела военнослужащих и гражданских лиц, которых забирали по самым разным причинам: от фотографирования военной техники до беготни по улице в панике. Некоторых избили, а у одной женщины спина была в синяках. Она слышала, что другие умерли.

Ей снова завязали глаза, надели наручники и увезли в Ростовскую область в России. Она спросила, куда они идут. «Где-то», — сказали они и приказали ей молчать.

Ей сказали, что эвакуированные в России будут считаться предателями и получат 10 лет тюрьмы, если вернутся в Украину. В конце концов ее освободили в результате обмена пленными, и она все равно вернулась в Украину.

РЕКЛАМА

«Они психологически влияют на людей», — сказала она. «Многие задержанные, которых освобождают, просто боятся возвращаться в Украину, услышав такие истории».

___

ИДЕНТИЧНОСТИ В ВОПРОСЕ

Украинские беженцы в России иногда теряют свою идентичность вместе с домом.

Некоторые оставляют украинские документы. У других отбирают украинские паспорта и предлагают российское гражданство или статус беженца. Многие оказываются в подвешенном состоянии без оформления документов, и только 55 502 человека получили временное убежище, по словам уполномоченного по правам человека в России Татьяны Москальковой. Остальные имеют неопределенное юридическое положение в стране, где их часто считают врагами.

Наряду с отказом от собственных документов, украинских беженцев иногда заставляют подписать документы, возлагающие на украинское правительство или военных ответственность за войну.

Восьмидесятилетняя Валентина Бондаренко до сих пор не знает, что подписала. Когда солдаты в белых нарукавных повязках ворвались в подвал Мариуполя, она вылезла из окна, опрокинув чашку с зубными протезами.

РЕКЛАМА

Ее с еще несколькими пожилыми женщинами увезли на автобусе через фильтрацию в трех городах Украины, а затем в Таганрог в России. Ее следующей остановкой, как ей сказали, будет Пермь, находящаяся в 2100 километрах (1300 милях) от нее.

В тот день украинских пассажиров было ровно столько, чтобы заполнить четыре из 10 вагонов поезда. Поэтому поезд отменили. Она оказалась в городке недалеко от границы с Грузией, о котором ее семья никогда не слышала, в общежитии с 50 другими мариупольцами.

Она звонила своим взрослым детям еще в Украине, кашляя каждые несколько минут. Они были в бешенстве. Все больше расстраиваясь, Бондаренко спросила у миграционных властей, как ей выбраться.

«Открыт только один путь — подать заявление на получение российского гражданства, подать заявление, получить все документы, а когда получишь паспорт, можешь ехать куда хочешь», — сказали ей.

Попросили всех с украинскими паспортами сдать их для начала процесса. Так она и сделала. Затем последовало заявление на вид на жительство и документ, который чиновник не позволил ей изучить.

«Здесь нечего читать, и мы опаздываем», — сказал он ей.

«Что здесь написано?» Бондаренко настаивал.

«Все, о чем мы говорили», — последовал ответ. Она подписала. Через несколько дней ей вернули паспорт.

Многие эвакуированные не осознают, что у них есть право отказаться подписывать документы и право покинуть Россию, считает Таня Локшина, автор предстоящего доклада Хьюман Райтс Вотч о принудительных депортациях. HRW и Украинский центр гражданских свобод задокументировали несколько случаев, когда украинцев, таких как Бондаренко, заставляли подписывать документы, в том числе документы, обвиняющие украинскую армию в военных преступлениях.

«Когда ты рядом, и у них есть власть, и ты фактически в их руках, ты не знаешь, что произойдет», — сказала Локшина. «Так много людей подписываются только потому, что боятся».

___

АНГЕЛЫ, ПРИШЛИ С НЕБЕСА

Помощь украинцам, пытающимся бежать, часто приходит из неожиданного источника: россиян.

На днях в Эстонии русский тату-мастер с легкостью загрузил чемоданы мариупольской семьи в багажник ожидающей машины. Матриарх сидела впереди, по-видимому, не обращая внимания на российские номерные знаки машины и не удивившись помощи другого русского из подполья.

Татуировщик, попросивший не называть его имени, поскольку он до сих пор живет в России, был последним в цепочке волонтеров, протянувшейся на 1900 километров (1100 миль) от Таганрога и Ростова до Нарвы, приграничного эстонского города. Пару раз в неделю он прибывает в Санкт-Петербург, чтобы сопровождать беженцев в Финляндию, а иногда и в Эстонию. Всегда найдется хотя бы одна украинская семья, которой нужна лишняя пара сильных рук, если не больше.

«Они дезориентированы. … Их нужно встречать на одной станции и отвозить на другую, потому что иначе люди теряются», — сказал он. «Ясно, что они психологически не подготовлены».

Он сказал, что россияне, помогающие украинцам уехать, знают друг друга только через Telegram, почти все сохраняют анонимность, «потому что все боятся какого-то преследования». Некоторые из свободных групп настроены с чат-ботами для защиты личности.

«Я не могу это остановить», — сказал он о войне и насильственном перемещении украинцев в Россию. «Вот что я могу сделать. …Стрелять в людей, это нормально в 21 веке, старыми советскими железяками? Это полная ерунда».

Добровольцы сталкиваются с множеством проблем. Те, кто в Пензе в России, свернули свои усилия из-за анонимных угроз, в том числе проколотых шин, российского символа Z, окрашенного в белый цвет на лобовом стекле, и граффити на дверях и воротах, называющих их подобными «укро-нацистским помощникам».

Другой российский доброволец, который также связался с Associated Press на условиях анонимности, сказал, что они столкнулись с логистическими и бюрократическими препятствиями, созданными российским правительством, такими как проездные документы, потерянные или изъятые администраторами.

Россия-Украина Война

• ООН Главный указывает на «масштабные» нарушения прав в Украине

  от Джейми Китен

• 3

  ACCUSES US ACCUSES US OT ‘BUPLYINITION’ 9077 9070

  3

  ACCUSES US ACSUSES US OT ‘BUPLYINITION’ BULITION ‘9077 9077

  ACCUSES US OT’ BULITION ‘BUSLITION’ 9077

  .

  

  Лидеры Сербии и Косово поддержали план ЕС, говорит высокопоставленный дипломат

  Выезд из России до сих пор часто зависит от удачи и капризов чиновника. Некоторые российские пограничники пропускают людей только с украинской национальностью; другие настаивают на загранпаспорте. Как минимум в одном случае семье не разрешили выехать без российского паспорта. Вооруженные люди обыскивают беженцев в последней «фильтрации» и высаживают одного или двух пассажиров.

  Для Задоянова, Бондаренко, Ковалевской и многих других спасательным кругом из России были русские.

  Поговорив с сестрой Натальей, Задоянов сошел с поезда в Нижний Новгород. Наталья Задоянова через церковные контакты в России нашла местных жителей, которые забрали ее брата и остальных со станции. Они оказались в церкви, где получили пищу, кров и, наконец, первые шаги в поисках выхода из России. Задоянов сейчас находится в Грузии.

  Для Бондаренко, пожилой женщины из Мариуполя, подписавшей неизвестные бумаги, ее дети в Украине нашли волонтеров для помощи. Один из них пришел в общежитие Бондаренко и потребовал ее освобождения, заявив, что закон защищает свободу передвижения беженца. Он отвёз её в гостиницу, предварительно оплатив номер за две ночи. На третью ночь она осталась в доме, который он делил со своей украинской женой.

  Пара купила ей кроссовки, одежду и еду для предстоящей поездки.

  «Мы против войны, против Путина», — сказали ей.

  В Санкт-Петербурге другой волонтер встретил ее у поезда, отвез к себе на квартиру на ночь и помог добраться до автовокзала.

  «На российской границе ни в коем случае не говорите им, что хотите вернуться в Украину», — предупредил он ее. «Скажем, вы едете в Эстонию, чтобы навестить семью».

  Прохождение российской стороны границы заняло около 90 минут. В какой-то момент охранники проверили паспорта. Бондаренко назвала Мариуполь своим родным городом, и ее отвели в сторону и спросили, куда она направляется.

  «Не буду врать. Я хочу вернуться в Украину, к своим детям», — ответила она, разрываясь между вызовом и страхом.

  Ее попросили подождать, и она представляла себе самое худшее.

  Она этого не знала, но она уже была в Эстонии. Охранник вернулся с широкой улыбкой и еще большей коробкой, наполненной едой и водой.

  20 мая Бондаренко наконец-то присоединилась к своим детям в западноукраинском городе Ужгород, ничего не заплатив за 4300-километровое (2600-мильное) путешествие, от начала до конца организованное волонтерами.

  Виктория Ковалевская уговорила водителя автобуса в следственном изоляторе в России спрятать семью на борту.

  «Мы сидели как мыши. … Я закрыла шторы», — сказала она.

  Примерно через час водитель сказал: «Поехали». Когда семья вышла из своего укрытия в Ростове, за ними и их сумками приехали два такси. Им дали горячий суп и способ, наконец, постирать свою испачканную обугленную одежду, и они не спали до 3 часов ночи, занимаясь стиркой.

  Материализовались билеты на поезд до Санкт-Петербурга, где другие волонтеры купили чемодан взамен изношенных сумок. Затем это была почти беспроблемная поездка в Эстонию. Ковалевская предупредила дочерей, чтобы они молчали, когда на переходе их грубо спросили, почему они хотят уехать из России.

  «Можно получить пулю в лоб и не рассказать всей правды о том, что произошло, а можно подождать и потом сказать все как было», — сказала она девушкам.

  Весь путь занял четыре дня.

  Ее воспоминания о Мариуполе — это кошмар — торс женщины на улице, ее дочь ступает по размазанным по земле человеческим мозгам, голод и холод, которые, как она боялась, убьют их больнее, чем бомбы. Но ее воспоминания о России пропитаны неожиданной, скрытой добротой, которую они получали от русских добровольцев.

  — Я бы с удовольствием назвала их имена, — сказала Ковалевская, и ее лицо просияло. «И я бы им всем сказал, вы словно ангелы, которые пришли с небес и приютили нас своими крыльями. … Потому что надежды не было. Никто.»

  ___

  Анастасия Швец и Елизавета Тельная из Львова, Украина.